- Гарольд, надеюсь, нескоро приедет.
- С его-то новым авто? У тебя еще четверть часа.
- Я же не успею, - простонала Жакки.
- Не начинай!
Махнув рукой, я стала подниматься по леснице. Конечно, Жаклин права, чтобы покорить сердце Гарольда, одного лишь природного шарма будет маловато.
- Тебе захватить еще ниточку жемчуга?
- Не надо.
- Тогда обмотай эту несколько раз вокруг шеи, чтобы бусинки казались крупней.
- Но я хочу, чтобы жемчуг спускался до талии, - капризно заявила моя кузина.
- Правильно, Жакки, Гарольду это понравится!
- А при чем здесь он?
- Как при чем? Ты весь день только и щебечешь : «Ах, Гарольд! Ох, Гарольд!»
- Но это же только ты стесняешься показывать свои чувства...
- Я?!
- Ты, дорогая моя, Снежная королева Квебека, - она ухмыльнулась, - кажется так бедный Рокк называл тебя в прошлый раз!
- Уж какая есть, - прошептала я, поднимаясь по скрипучей лестнице.
Когда я наконец спустилась в холл, моя кузина танцевала перед зеркалом, мурлыкая себе под нос мелодию, доносящуюся с улицы.
- Ну, как я тебе?
- Смотри, дорогая, не порви юбку, когда Гарольд будет кружить тебя в линди.
Жаклин скорчила рожицу в зеркале, потом резко развернувшись на каблучках, схватила меня за руки:
- А я танцую Линди, линди, линди, линди – хоп... Ой! – ее песенку прирвал резкий сигнал автомобиля.
- Отдышитесь, мамзель! Машина подана.
Глупо хихикая, мы вывалились на порог дома, где Гарольд, поцеловав нам руки, повел к своему новенькому темно-синему кадиллаку.
- Леди, поторопимся, иначе праздник начнется без нас!

Молодежь собиралась в найт-клубах обычно ближе к полуночи. На танцевальных площадках пары показывали необычные па, а потом отдыхали, наслаждаясь новым спектаклем театра варьете. Без популярного джаза и модного чарльстона не обходилось ни одно суарэ. Вот, и Гарольд, разгоряченный алкоголем, пригласил мою кузину на быстрый танец. Он кружил Жакки в бешенном ритме, а ее платье расшитое бисером мерцало в свете люстр.
Уставшие, они наконец вернулись на свои места, и мы заказали по стаканчику освежающего коктеля.
- Жакки, а не много ли тебе на сегодня таких коктелей? Знаешь ли, жара, алкоголь в крови, да ещё не известно какого качества...
- Лиз, дай повеселиться нашей маленькой француженке, - Гарольд обнял Жаклин и притянул ближе к себе.
- Куда уж ей краснеть, она и так, как вареная помидорина, после танцев.
- Спокойствие, сестренка! – икнув, Жаклин подозвала официанта, - У вас лицензия имеется на разлитие ликеров?
- Конечно, мадам.
- Браво, моя дорогая, - Гарри поцеловал девушке руку, - Сейчас, Лиз, ты сама убедишься, что плохого нашей Жаклин не нальют!
- Да пей ты, что хочешь, только потом не вопи, что у тебя голова тяжелее пудовой гири.
- Гарольд, я допиваю этот божественный напиток, и мы отвозим Лиз домой, - заявила Жаклин, – ее наглость переходила все границы.
- Смотри, как бы тебя саму не пришлось тащить до двери!

После месяца праздной жизни, энтузиазм Жаклин к повседневным суарэ начал угасать. Еще через неделю, она стала ходить чернее тучи, бледное лицо кузины беспокоило меня, но вмешиваться в ее жизнь, и следить за ее бесшабашным поведением мне надоело. В речи и жестах девушки появилась беспричинная нервозность, беззаботная Жакки была чем-то сильно озабочена. Но чем? Каждый раз, пытаясь заговорить с ней, я натыкалась на лес отговорок; то она уставала, то спешила на встречу с Гарольдом. Но в один прекрасный день мы завтракали вместе. Первый раз за полмесяца кузина соизволила спуститься к лэнчу.
- Что, надоело веселиться? – я не собиралась играть в молчанку.
- А что, это так заметно? – буркнула моя собеседница.
- Я заметила, да, и Гарольд, наверное, тоже. Что-то ты про него в последнее время молчишь, разлюбила?
- Нет.
- Он охладел? Знаешь, на него, иногда, находит, ну, натура такая, - я пожала плечами, - Погоди, он скоро сам к тебе прибежит и начнет признаваться в любви!
- Прибежит. Как же...
- Жаклин, что с тобой, сестренка? – я старалась быть с ней поласковей, но, ее это только раздражало.
- Что со мной? Я его люблю, люблю, понимаешь, а он не любит детей! И не женится на мне, пока я не избавлюсь от...
- Ты беременна?
- Какие мы догадливые! – она небрежно захлопола в ладоши.
- И что ты собираешься делать? Жакки, только без глупостей, прошу тебя!
- Что, я собираюсь делать? Избавляться от того, что во мне. Я всё же напомню тебе, дорогуша, что Гарольд не хочет детей, а я не хочу терять Гарольда лишь из какого-то «глупого» недразумения. Я всё решила!
- Глупого недразумения? – меня поражал ее цинизм, - Хочу предупредить, аборт противозаконен, как в Канаде, так и во Франции, и ты наврятли попадешь в руки к хорошему врачу. Знаешь, я однажды тоже рассуждала как ты, но срок был поздний, произошло заражение...
- Опыт, дорогая, это как гребень для лысого. Учись, если хочешь, на своих ошибках, но только не нужно наставлять меня!
- Дура, самовлюбленная дура... – шептала я.
- Уж какая есть, - Жаклин поднялась из за стола и направилась к лестнице, обернувшись, она подмигнула мне, - Не чахни тут одна, дорогуша, пригласи Рокка, он с радостью утешит тебя.
Жаклин уехала в тот же вечер. Mесяц от нее не было ни слуху, ни духу, спустя потора месяца, где-то в конце сентября, я услышала от знакомых, что моя кузина снова в городе, через неделю я получила приглашение на ее с Гарольдом свадьбу. И не пошла. А зачем? Чтобы опять видеть их циничные ухмылки, смотреть в эти холодные глаза, слышать приторный голосок кузины? Хватит с меня притворства, хватит с меня этой парижской пигалицы, которой чужды простые человеческие чувства... А теперь, я буду продолжать веселиться, безумно и бессмысленно радоваться жизни! Что это сегодня играет Чёрный Джим? Опять джаз?